Макрон и Франция заклинают и успокаивают сами себя

Отчаянные заклинания Макрона и французских официальных лиц «не допустим попрания свободы», «Францию не запугать», «напечатаем тысячи карикатур» свидетельствуют, что власти Франции не понимают, что нужно делать. Не понимают совсем и оттого заклинают, успокаивают сами себя, не замечая, что проблемы не становятся менее острыми оттого, что о них постоянно говорят и даже кричат. «Все в порядке», — приказал себе профессор, чувствуя, что все в полном беспорядке».

В целом же желание напечатать проклятые карикатуры многотысячным тиражом напоминают старый анекдот: Выступает председатель колхоза: «В прошлом году мы засеяли 50 га конопли, но проклятая тля всю её сожрала. В этом году мы засеяли 100 га конопли и проклятая тля опять всю ее сожрала. В следующем году мы засеем 500 га, и пускай проклятый долгоносик подавится».

Проблема в том, что Макрон и мусульмане говорят на разных языках хотя бы потому, что живут в одно время, но не в одном времени. С мусульманами (вернее, теми, кто себя таковыми считает, ибо считать и быть это разные вещи) Макрон говорит на языке европейских ценностей. Ему отвечают на языке ценностей даже не религиозных — национальных и племенных, ибо традиционный ислам никогда не приветствовал отрезание голов и убийства беззащитных людей. «Совершённые (в Ницце) убийства, — говорит муфтий Рафиль Гайнуддин, — ни в коей мере не могут считаться поступками по восстановлению чести и доброго имени ислама и пророка нашей религии. Сам пророк при жизни сталкивался с самыми тяжкими оскорблениями, покушениями и злодеяниями, на которые неизменно отвечал прощением и великодушием».

Однако этих (и подобных) слов никто не слышит, большинство считающих себя мусульманами и настоящих мусульман «то вместе, то поврозь, а то попеременно» проклинают Макрона, забыв осудить убийство невинных людей, которые никаких карикатур не рисовали и, возможно, их даже не видели.

В свою очередь Макрон усиливает возгонку пустой риторики, о чем говорилось выше, говорит слова «свобода» и «демократия», которые давно уже даже в европейском сообществе не имеют никакого значения, что уж говорить о мусульманском мире. Мировые лидеры «жестко осудили» теракт. И что? Террористы от этого в страхе забились в схроны? Переквалифицировались в управдомы? Перековали мечи на орала?

Конечно, нет.

Муфтии, улемы, мавлави, мударрисы, муфассиры и другие знатоки Ислама, Корана, Шариата, догм и норм не бегают с ножами по христианским храмам. По храмам бегают те, кто дальше «Аллах акбар» в познании ислама не двинулся. Бегают невежды и дикари. «Пустота всегда агрессивна», — сказал как-то Д.Лихачев. Но именно пустота сегодня решает, кто прав и кто виноват, осуждает, выносит приговоры, приводит их в исполнение. То есть это угроза не только христианской Европе, но и мусульманскому миру. Потому что завтра пустота решит, что те или иные мусульмане не так славят Аллаха, не так почитают Мухаммада — вспомним, что террористы из запрещенного в России ИГИЛ взрывали не только христианские памятники, но и гробницы «неправильных» мусульманских подвижников, уничтожали мечети.

В этом и состоит ключевая проблема. В отсутствии языка. Понятийного аппарата. С вменяемым человеком можно дискутировать, ссылаться на книги, авторитеты. А что делать с фанатиком, который ничего не читал и вся картина мира у него сложилась под влиянием телевизора и речей какого-нибудь безумца?
Чем кончится?

Простой пример. Разговаривают два человека. На разных иностранных языках. Оба не знают или очень плохо знают язык собеседника и оттого почти не понимают, о чем идет речь. В этой ситуации всегда происходит одно и то же — стремясь добиться понимания, собеседники начинают говорить громче и резче, думая, что крик более понятен. В отношениях между Францией и мусульманским миром сейчас происходит именно это. Обе стороны орут, думая, что так станет понятнее, что так можно что-то решить.
Не станет. Не решат.