Правозащитный трэш: Львовянин вспорол себе живот, чтобы не дать ФСБ завербовать себя (ВИДЕО)
Жестокие пытки, попытки вербовки со стороны ФСБ и портрет чекиста Дзержинского в кабинете российского следователя — вот что больше всего запомнилось из российской тюрьмы львовянину Юрию Яценко.
Ровесник независимости Украины,
Яценко смог вернуться на Украину в мае этого года — после того, как российский суд смягчил ему приговор по делу о незаконном хранении пороха (это обвинение Яценко отвергает).
Сегодня Яценко является одним из активистов общественной кампании LetMyPeopleGo, цель которой привлечь внимание к судьбе около десятка украинцев, которые, по оценкам правозащитников, находятся в тюрьмах России по политическим мотивам.
Что помогло вам выстоять?
Молитва и, наверное, бесконечная надежда. Никогда не опускал руки, всегда надеялся, что выстою. Это помогло. И чрезвычайная поддержка со стороны всех моих друзей, родственников с Украины, поддержка общественных организаций как в России, так и
Как так случилось, что вы решили перерезать себе вены? Что вас заставило пойти на такой отчаянный шаг?
На тот период я уже был в полной изоляции в течение двух недель. Меня били, не кормили. И уже работники контрразведки ФСБ перешли в такую стадию, что они просто меня вывезли в лес и начали пытать для того, чтобы я дискредитировал публично Украину через телевидение. То есть, они хотели, чтобы я на камеру выступил, как будто я — диверсант из Украины, и я добровольно сдаюсь в спецслужбы Российской Федерации.
Это выглядело так: они меня подвесили на крюк в позе «ласточки» и несколько часов избивали по гениталиям, в живот, по почкам, мешком с песком по голове, душили. Притом, у меня был мешок на голове, перемотанный скотчем, и даже через 20 минут такие пытки становятся невыносимыми. Меня спасло то, что я до 10:00 должен был быть доставлен в спецучреждение, но они пообещали, что на следующий день они продолжат, они снова меня вывезут.
Я понимал, что еще один день я не смогу выдержать, потому что пытки были исключительно жестокие, и я решил, что лучшим выходом будет довести тело до такого состояния, при котором меня нельзя будет пытать. Это — кровопотеря. Поэтому я себе перерезал вены и вспорол живот. Это была не попытка суицида, а способ довести тело до такого состояния, при котором меня нельзя будет пытать, и я им заявил свое требование, когда разрезал вены, не дам себя зашить, пока мне не дадут телефон перезвонить домой.
Мне предоставили телефон примерно через 40 секунд, как увидели, что я истекаю кровью, потому что кровь била фонтаном, и таким образом я заявил о себе внешнему миру и получил поддержку.
