Внутреннее дело Европы
В пятницу в Германии произошло событие, равно — парадоксальным образом — «ожидаемое, но неожиданное». С одной стороны, чуть ли не всеми более или менее вменяемыми консервативными политическими аналитиками предсказанное, но определённые атлантистские силы в Европе тем не менее внезапно обескуражившее: бундестаг Германии отказался голосовать за предложение местных немецких зелёных об остановке энергетического проекта «Северный поток — 2».
Причём сделано это было даже как-то не по-европейски цинично, жёстко и определённо: зелёные в своём требовании остановить проект в ответ на инцидент с Алексеем Навальным демонстративно были оставлены бундестагом в тоскливом политическом одиночестве. Остальные фракции с ними даже не стали спорить, а просто отправили решение «в профильный комитет» — как неподготовленное. А с учётом того, что именно глава комитета по экономике и энергетике бундестага Клаус Эрнст и ранее, и сейчас довольно жёстко выражал поддержку проекту «Северный поток — 2», о судьбе данного судьбоносного документа в профильном комитете можно даже и не гадать. Резолюция на него в любом случае будет отрицательной — тут даже и к фрау Ангеле не ходи.
При этом скажем сразу: уровня давления, оказываемого на проект «Северный поток — 2» хорошо известными силами как в Европе, так и далеко за её пределами, это, безусловно, не снизит, хотя судьбу его всё-таки некоторым образом облегчит. Оно — это давление — для этого слишком серьёзно и системно, слишком высоки ставки.
Более того, даже физическое завершение строительства вовсе не может гарантировать успешной эксплуатации газопровода: то, что сейчас происходит, — это всего лишь один небольшой эпизод довольно долгой войны. Можно сказать, бои местного значения. Тем не менее определённые рубежная и правовая отметки этим решением бундестага, безусловно, всё-таки пройдены. И теперь чисто юридически не форс-мажорными, скажем так, методами остановить «Северный поток — 2» на нынешнем этапе будет намного сложней.
Тут всё просто.
В принципе, наезд на не достроенный пока что газопровод, безусловно, не просто ожидался — он ожидался именно в это время и приблизительно по этой же схеме. Логика тут проста: обыкновенное решение вопросов экономической конкуренции политическими методами — этого никто даже и не скрывает. Можно подумать, это происходит впервые. Неожиданным тут, может, было только шитое не просто белыми нитками, но и ещё довольно топорными стежками дело «об отравлении блогера Навального», имеющее собственно к газопроводу такое же отношение, как киевский дядька к произрастающей в огороде бузине. То есть примерно никакого.
Ну и внезапное участие в его «медийном освещении» настолько знаковой фигуры, как сама бундесканцлерин фрау Меркель. И мы сегодня можем только предполагать, что именно заставило такого опытного политика ступить на столь скользкий и ущербный — прежде всего для её собственной репутации — маршрут.
Впрочем, Бог ей тут судия. Понятно, что у потенциальных бенефициаров «казуса Навального» хватало рычагов для давления и на канцлера: в конце концов, те же американцы открыто называют Германию «страной с ограниченным суверенитетом».
Так уж исторически сложилось, что свои счета на уровне «победителя во Второй мировой войне» англосаксы предъявляют куда жёстче и конкретней, чем это делалось победителями в этой же войне, но со стороны СССР. И крайне наивно предполагать, что в отношении канцлера «нет рычагов управления» не только у США, но и, скажем, у Великобритании. Хотя это в любом случае исключительно наши журналистские догадки, конечно, и модная «теория заговора». А если говорить холодно и объективно, то нужно эту необычную позицию фрау Меркель просто прагматически воспринимать как данность.
Как уже свершившийся в международной политике несколько неприятный факт. А не гадать отчего и почему — это просто уже случилось. И нам теперь предстоит с этим каким-то образом сосуществовать.
И, кстати, несмотря на очевидный кризис, возникший в российско-германских отношениях, происходящее вовсе не означает, что глава правительства ФРГ так уж горит желанием прихлопнуть именно проект «Северный поток — 2».
Вот как раз этого-то, а именно закрытия второго «Северного потока» (тут не надо ничего придумывать — довольно посмотреть на итоги голосования, в том числе правящей партии в бундестаге по вопросу о «Северном потоке — 2»), фрау Меркель, ежели будет такая ситуация, хотела бы по возможности избежать. И вовсе не оттого, что хорошо относится к России или пытается сдержать, вне всякого сомнения, дававшиеся ею ранее обещания российской стороне проекта.
Всё куда проще и циничней, мы не раз об этом уже писали: «Северный поток — 2» — это уже давно вовсе не российский проект.
И, чтобы не повторяться, просто приведём слова депутата всё того же бундестага, члена комитета по международным делам Вальдемара Гердта: «Северный поток — 2» — это не немецкий и не российский проект. В нём участвуют более 100 фирм. Все они получили разрешение, прошли соответствующие процедуры и вложили деньги. Если мы сейчас политическим решением остановим «Северный поток — 2», то нам грозит более €10 млрд штрафных санкций. То есть возмещение ущерба всем этим фирмам».
От себя только добавим, что, во-первых, большинство этих фирм не российские, а именно европейские (это раз). А кроме того, господин Гердт слишком оптимистичен в оценках потерь европейских экономик (и это, вне всякого сомнения, два): даже прямой ущерб будет много выше, о системных же потерях, в частности в германской промышленности, в этом случае лучше, наверное, даже и вовсе не говорить.
И долгосрочные последствия гипотетического срыва строительства «Северного потока — 2» будут настолько серьёзнее текущих — да, многомиллиардных выплат, — о которых переживают сейчас депутаты бундестага, что их даже нелепо сравнивать. Фактически речь может идти о прекращении развития, а то и вообще о сворачивании солидного сектора собственно европейской промышленности: машиностроения, электротехнической и химической индустрии. Энергоёмкость которой, в случае сохранения нынешних технологических трендов (это общее место) должна только возрастать — если она, разумеется, собирается развиваться.
А никакой другой генерацией, кроме газовой, этих вопросов в среднесрочной перспективе в Европе решить просто невозможно: атомная энергетика в той же Германии под жёстким табу, да и традиционная угольная генерация доживает последние годы.
Что же касается гипотетических потерь российской стороны, то они далеко не настолько существенны: ну, в конце концов, построит «Газпром» вместо трубопровода по дну Балтики мощности по производству СПГ на её же, Балтики, побережье — что построенному сухопутному участку-то пропадать. Это лет десять назад у нас подобного рода технологий тупо не было, сейчас ямальский СПГ всё уже всем доказал.
Да, определённые потери будут, безусловно, но не стоит забывать, что на дне холодного Балтийского моря лежат сейчас, вообще-то, не столько русские, сколько европейские деньги: именно поэтому и министр энергетики России Александр Новак, и постпред России при ЕС Владимир Чижов буквально незадолго до описываемых событий выразили уверенность, что «проект „Северный поток — 2“ устоит». И решение бундестага, отвергнувшего «антирусскую» (на самом деле — антиевропейскую) инициативу зелёных, эту уверенность только подтвердило.
Ещё раз — тут всё просто: по сути, когда речь идёт о «Северном потоке — 2», речь идёт о европейском проекте. И во многом больше говорит нам сейчас о состоянии дел именно в странах условного Запада, об их — континенталистов и атлантистов — разборках между собой, чем об их взаимоотношениях с Россией. И как бы нам ни внушали обратное, горести и радости североевропейского газопровода «Северный поток — 2» — это во многом вообще не наше дело, а внутреннее дело Европы.
И мы вовсе не обязаны так и продолжать постоянно таскать для них каштаны из огня.
А всё, что нас сейчас по-настоящему занимает, так это как бы они в угоду своей «западной солидарности» и прочим «демократическим ценностям» не грохнули свою собственную, европейскую промышленность. Потому как, если она у них будет, то они всё равно достроят вместе с нами (точнее, с нашей помощью) «Северный поток — 2». И будут традиционно покупать именно идущий по нему «русский трубопроводный газ». И вовсе не потому, что он «русский». А просто оттого, что это качественный, доступный, сравнительно дешёвый и для европейской экономики критически необходимый товар.
