Россия не обязана прыгать с крыши
Речь президента России Путина на форуме в Давосе интересна еще и тем, что обозначает Россию как территорию здравого смысла — на фоне западного мира, который все больше сходит с ума. Президент обратил внимание на «разрушение не только таких традиционных ценностей (мы в России дорожим этим), как семья, но и базовых свобод, включая право выбора и неприкосновенность частной жизни», и отметил, что «социальный и ценностный кризис уже оборачивается негативными демографическими последствиями, из-за которых человечество рискует потерять целые цивилизационные и культурные материки».
Культурный материк, которому грозит уничтожение — это Европа (и цивилизационно связанная с ней Северная Америка), и грозит ей та последовательно антисемейная и антитрадиционная идеология, которая представлена глобалистской элитой, в частности, победившей Демократической партией США.
Россия уничтожаться не хочет — и, таким образом, оказывается крупнейшим европейским государством, которое противится тотальному торжеству этой идеологии. Такая позиция неизбежно делает нас участниками глобального мировоззренческого конфликта, где мы оказываемся по одну сторону с консервативными силами в США и Западной Европе.
Позицию наших оппонентов можно понять, например, из недавней статьи бывшего посла в России Майкла Макфола с говорящим названием «Как сдержать Россию при Путине».
Между тем, как они видят нас, и тем, как мы видим себя, есть интересная разница — тот же Макфол приписывает России «идеологическую мощь» и способность служить страшным соблазном для жителей западных стран — так, что для борьбы с этим соблазном требуются меры, которые довольно сложно совместить со свободой слова. Изнутри мы можем с недоумением спросить: какая еще идеологическая мощь? К добру ли, к худу ли, но нынешний режим в России не идеологичен; государственная идеология прямо запрещена в Конституции, ничего похожего на обязательный набор представлений о мире и нашем месте в нем — как это было во времена СССР — мы не видим.
И уж тем более у нас нет идеологии, которую мы бы порывались навязать всему миру. У нас нет ни ресурсов, ни желания диктовать другим народам, как им жить — а главное, у нас нет никакого «всесильного, потому что верного», учения, в которое мы веровали бы сами и в которое хотели бы обратить весь род людской. Не говоря уже об учении, которое было бы опасно соблазнительным для Запада.
Идеология — причем все более обязательная — есть как раз у той части Запада, которую представляет Демократическая партия США. Именно там вы обязаны верить в определенный набор идеологем, чтобы вас не вышвырнули с работы и не подвергли преследованиям. Конечно, это не 1937 год — пока, во всяком случае — но уже трудно избежать параллелей с СССР брежневской эпохи, где тоже было довольно легко «испортить характеристику».
Тем не менее влияние России, как страны, которая воплощает определенные ценности, растет — и это вызывает тревогу у ее противников. Россия воспринимается, тем же Макфолом, как оплот «ортодоксии». Orthodoxy — довольно многозначное слово в английском языке, смысл которого может варьироваться от «общепринятый», «разделяемый большинством людей», «традиционный» до «православный». Это негативное для Макфола (и его идеологии) слово передает оттенок «нормальности» в широком смысле, консерватизма, нежелания, как сказал поэт, «задрав штаны, бежать за комсомолом». Именно это нежелание втягиваться в явное безумие и является позицией России — которую вполне отчетливо обозначил президент Путин, выступая на Давосском форуме.
Это нежелание не требует какой-то тщательно выстроенной идеологической системы. Консервативная позиция — это позиция «по умолчанию», продиктованная обыкновенным здравым смыслом. В ситуации, когда прогрессист говорит: «Прыгни с крыши, ну прыгни! Во всех цивилизованных странах прыгают с крыш! Мрачное время, когда нельзя было прыгать с крыш, прошло! Ну прыгни, акрофоб, что ли?», консерватор говорит: «Не буду прыгать».
В обоснование своего нежелания сигануть с крыши он может приводить самые разные резоны: «Господь Бог запретил; врачи не рекомендуют; наша традиционная скрепа — не прыгать с крыш; мы уже раньше прыгали и это плохо кончилось», но это как-то даже и лишнее — потому что ваше нежелание прыгнуть с крыши не нужно как-то специально обосновывать. Вы имеете полное право не прыгать с крыши и не давать никому объяснений по этому поводу.
Вы не обязаны оправдываться перед лицом идеологии, адепты которой тяжко калечат собственных детей, пытаясь переделать их из девочек в мальчиков (и наоборот), вводят принудительную ЛГБТ-индоктринацию в школах и требуют, чтобы мужчин допускали в женские туалеты и душевые, потому что эти мужчины, в рамках их воззрений, «трансгендерные женщины».
Вы просто можете сказать «нет» и даже не объяснять, почему. Да потому что вы находитесь в здравом рассудке, вот почему. Потому что вы не собираетесь своими руками пресечь историю своего народа. Тем более, когда вы имеете дело с тоталитарным движением, которое не просто безумствует, но и требует, чтобы его безумие было признано обязательным для всего мира. Когда вам говорят: «Вы обязаны прыгнуть с крыши!», ответ «идите лесом!» не просто не нуждается в обосновании — он сам собой разумеется.
История говорит о том, что люди, увы, склонны массово сходить с ума. Волны разрушительных идеологий могут накрывать целые страны. Евгеника, социал-дарвинизм, коммунизм (наш, маоистский и другие варианты), нынешний трансгендерный культ. Современники объявляли эти идеологии ясной, как день, истиной, которой могут противиться только «троглодиты»; потомки — мрачным и разрушительным безумием. Естественный консерватизм — это когда вы не бежите, задрав штаны, за комсомолом. Вы помните о том, что это далеко не первый пробегающий мимо вас комсомол, и все они убежали куда-то совсем не туда, куда собирались.
Конечно, огромные усилия — и политические, и финансовые, и пропагандистские — будут предприниматься, чтобы покорить Россию этому глобальному тоталитаризму. Но мы — вместе со здравомыслящими людьми во всем мире — будем держаться наших ценностей. Веры, семьи, Родины. В конце концов, мы не обязаны прыгать с крыши.
