2016-й не станет для России годом побед. Он будет годом выживания

Всем нам хочется, чтобы Россия в наступившем году победила своих врагов. И, разумеется, новый год следует встречать с оптимизмом — несмотря ни на что. Вместе с тем для победы, хотя бы на внешнеполитических фронтах (если все же быть реалистами — дабы не проспать очередной «удар в спину»), нужно четко представлять себе, как минимум, две вещи: кто конкретно наш враг, и каково наше целеполагание. (Я в данном случае опускаю вопрос о том, кто такие «мы»: голосующее за Путина народное большинство, считающий себя главным «мы» «креативный класс», или же единственная в стране политическая субъектность, каковой сегодня в России является так называемая олигархократия).

Так кто наши враги? США и англосаксы? Запад и НАТО? Мировая финансовая олигархия и евробюрократия? Киевский режим, бандеровцы и прибалто-фашисты? «Исламское государство» и радикальные исламисты? Турецкие националисты, Катар и саудиты? Все они или кто-то из них в какой-то комбинации? А может — кто-то еще?

Враг или враги должны быть названы, пусть не официально, но так, чтобы каждому в нашей стране и на передовой, и в тылу было ясно — с кем боремся, кому противостоим, и кто конкретно помогает врагу внутри государства.

Должно быть ясно и за что боремся: за чьи-то наворованные капиталы и восстановление свободного доступа к ним в иностранных банках или все-таки за национальные интересы. И если за последнее, что в чем эти интересы заключаются? В том, чтобы дойти до Киева, Брюсселя или Вашингтона, или же остаться частью «мирового сообщества»? Поддержать репутацию России в мире как великой державы или втереть очки собственному народу? А может — вообще за что-то иное?

Ответов на эти вопросы у правящих сегодня в России элит нет, что свидетельствует об отсутствии целеполагания на новую Великую Победу.

Победы победам рознь

Сегодня в российских СМИ немало «прогнозов», сводящихся к утверждению, что 2016 год сулит России успехи на внешнеполитических фронтах. Ну да — если рассматривать наступивший год в сравнении с двумя-тремя предыдущими. Но успех любой мировой державы во внешней политике измеряется не годами и даже не десятилетиями, а фундаментальными поворотами, затрагивающими вековые тренды.

Стало быть, крымская победа России 2014 года смотрится таковой лишь в контексте трансрегионального поражения России в битве с Западом за Украину. В результате 20-летней гибридной войны с Западом Россия не просто профукала Киевскую Русь, но получила в лице Украины непримиримого врага, сохранив за собой лишь Крым и влияние в ДНР-ЛНР. И это победа?

Понятно, что еще не вечер, и битва за Украину продолжится, но кто осмелится утверждать, что в 2016 году Россия сможет вернуть себе — в том или ином качестве — Украину как ближайшего союзника? Или, быть может, в следующем году она сможет вернуть свое влияние в Грузии и Молдове? Или же НАТО вдруг попятится назад, оставив в покое страны Восточной Европы? Или же ЕС отменит антироссийские санкции и, став на колени, попросит Россию вернуться в ПАСЕ?

Мне могут возразить, сказав, что в наступившем году Россию ждут-де внешнеполитические успехи на «дальних подступах», и она переформатирует пространство Ближнего Востока, укрепит свои позиции в ООН, подорвет мировое влияние США и т. п. Не стоит обольщаться: ошибки, слабости и просчеты западной политики не следует принимать за собственные победы и достижения.

Противостояние России мировому злу на «дальних подступах» лишь начинается. И если проводить какие-то аналогии со Второй Мировой войной, то нынешние успехи российских ВКС в Сирии — это далеко не победа в Сталинградской битве, после которой началось контрнаступление Красной армии. 2016-ый — не только не 1943-ий, но даже не 1942-ой год. Пока что мы имеем лишь Донбасс как аналог Брестской крепости и продолжающееся наступление врага на Москву. Так что России еще только предстоит мобилизоваться и, сформировав Ополчение в том числе из столичных хомячков, перейти в настоящее контрнаступление — без виляний хвостом и компромиссов.

Образ новой России в тени американского образа будущего

В минувшем году Россия действительно запустила вирус в американскую программу мировой гегемонии, (http://ria.ru/analytics/20151019/1304682630.html) но результаты действия этого вируса мы увидим только через Н-ое количество лет, и то — если наша страна продолжит борьбу.
А вот в этом есть определенные сомнения.

То есть, Россия, конечно же, продолжит борьбу со своими многочисленными врагами и в 2016-ом, и в 2020-ом, и позже. Будут и победы — тактического свойства на том или ином театре военных действий — как выигранные геймы в проигранных партиях. Но вот будут ли большие победы, если в российских элитах до сих пор не знают, кто враг и какова конечная цель не только бомбового удара или даже военной кампании, но всей внешней политики в стратегической перспективе. Этот вопрос до сих пор находится в пространстве метафизики.

В России сегодня вообще многие (в элитах) считают, что в стране нет войны, а есть конфликты. Возникающие якобы то ли по стечению обстоятельств, то ли по вине российского руководства.

В РФ многие (в том числе — некоторые руководящие чиновники) полагают, что сегодня нужно побыстрее замириться с Западом на его условиях. Целая политическая партия («Яблоко»), получающая ежегодно 20 млн. рублей на свою деятельность, требует от руководства РФ убраться из Крыма и Сирии.
Известно: многие, очень многие в российских элитах не видят или не хотят видеть, что сегодня России противостоит враг, куда более мощный, коварный и опасный, чем гитлеровский нацизм.

У России есть свой региональный проект — Евразийский Экономический Союз, и здесь мы худо-бедно отстаиваем свои интересы (ключевое слово здесь — «худо-бедно»). Но у РФ нет пока своего мирового проекта — а потому какая может быть крупная победа стратегического значения там, где нет образа будущего?

Глобализация по-американски давно явила нам свой образ будущего США и мира. Он предельно прост и понятен даже первокласснику. Согласно ему, США, как «исключительная» нация, может и должна взять на себя ответственность за управление миром. Почему миром, а не только, например, Западом? Да потому что мир глобализуется, становится универсальным и вроде как единым. Противоречия внутри этого мира тем не менее останутся, но решать их должно «мировое правительство», сформировать которое могут только США — как самая «свободная и демократическая» страна мира.
Американские элиты знают, как обеспечить мировую гегемонию. Они сориентированы на достижение данной цели и ставят соответствующие задачи перед всеми своими структурами. Задачи эти сводятся к тому, чтобы сформировать планетарные структуры активной глобализации по образу Евросоюза, но только гораздо крупнее — межконтинентального масштаба. Две такие структуры — трансатлантическая и транстихоокеанская Зоны свободной торговли (ЗСТ) — (http://ria.ru/analytics/20151119/1324301481.html) нацелены на подчинение большей части мира и вытеснение за пределы этого мира сначала России (в ближайшие 3–4 года), а затем и Китая.

Есть своя глобальная игра и у мировой финансовой олигархии, в рамках которой в 2016-ом ожидается усиление валютных войн с участием доллара, евро и юаня. (http://ria.ru/analytics/20150519/1065379041.html) Глобальные цели ставит перед собой и Китай, явно намеревающийся выйти в наступившем году в активные макроигроки.

Но где в предлагаемом США и другими мировыми игроками плане нового мироустройства Россия и её сырьевая, а значит, сверхзависимая экономика? Каково место слабеющего рубля в грядущих валютных войнах? И какие победы нас ждут на внешнеполитическом фронте, если Россия здесь — не главный фронт, как бы нам это не казалось?

Во всяком случае, для ключевых игроков и в рамках стратегии глобального противостояния российский фронт вряд ли важнее, чем фронт Ближневосточный или те, что формируются сегодня внутри Европы и на подходах к Южно-Китайскому морю.

Россия должна определиться с образом своего будущего

Можно предположить, что Россия, в принципе, могла бы и должна стать лидером консолидации евразийского континента, где ей следовало бы сформировать еще одну трансрегиональную — Евразийскую ЗСТ — при участии, как минимум, постсоветских стран и некоторых стран-соседей. Однако же Россия испытывает колоссальное противодействие со стороны конкурентных цивилизаций. (http://ria.ru/zinoviev_club/20141225/1040122026.html)
Запад оторвал от России и ЕАЭС Украину, а теперь, похоже, оторвал и Турцию, потянувшую за собой в противостояние с РФ тюрков постсоветского пространства. На очереди Белоруссия, в которой сегодня, как и на Украине, разыгрывается карта «Восточного партнерства». Всячески стимулируется напряженность в Молдавии, а также между Азербайджаном и Арменией по поводу Нагорного Карабаха.

Страны Центральной Азии ждут вторжения боевиков «Исламского государства», гадая — куда направятся джихадисты в случае, если их вытеснят из Сирии и северного Ирака. Не исключены провокации с целью осложнения отношений России с Ираном и Израилем. Ну и в Сирии пока что — беспросвет, поскольку никто из противников Асада, обволакивая Россию переговорными пассами, на самом деле не собирается сдавать своих позиций.
А самое главное: лидером на евразийском пространстве планирует быть Китай, для которого приоритетами являются не ЕАЭС и СНГ, а ШОС и альтернативные российским транспортные коммуникации. И который не собирается подставлять России плечо в её противостоянии Западу, радикальным исламистам и кому бы то ни было.

Так вот, с учетом всех этих непростых процессов и обстоятельств добросовестный эксперт может говорить о грядущих победах России (уже в 2016 году) на внешнеполитическом фронте лишь в том случае, если на постсоветском пространстве сложится, начнет складываться уже в самое ближайшее время конкурентоспособная евразийская цивилизация с Россией как ядром этого образования.

Но для формирования такой цивилизации России нужны не столько военно-дипломатические победы на внешнеполитическом фронте, сколько победы на фронте внутреннем — в национальной экономике, культуре, науке, образовании, социальной политике.Необходимо добиться перехода от выживания страны к её реальному развитию. 

Победа на внутреннем фронте достигается в том случае, если вся страна действует как единое целое, являя собой содружество фронта и тыла, армии и народного ополчения, элит и народного большинства. Российский мировой проект — это не только образ будущего мироустройства, с которым Россия почти определилась. (Во всяком случае, многополярный мир, о котором неоднократно говорил с высоких трибун президент России Владимир Путин, это и есть такой образ). (http://ria.ru/analytics/20151203/1335108898.html). Собственный мировой проект предполагает наличие, в первую очередь, образа и архитектурного проекта самой будущей России.

Формирование такого образа-проекта и начало реализации соответствующей ему стратегии развития страны — вот чего Россия должна добиться в 2016 году. И только в этом случае мы можем быть уверены в грядущих победах.