Гибель СССР: разрушение или распад?
Сегодня мы отмечаем 100-летие основания СССР. Этот юбилей — важный повод для того, чтобы еще раз переосмыслить события, произошедшие в конце 1980-х — начале 1990-х годов.
При этом сразу сделаем важную оговорку: крушение советского строя и гибель СССР — это, на наш взгляд, две разные, хотя и взаимосвязанные темы.
Смена политического режима далеко не всегда приводит к распаду страны. История знает множество примеров обратного, когда революция вела к территориальному расширению. Так было, к примеру, после Великой Французской революции.
Ключевой вопрос, связанный с гибелью СССР, можно свести к дилемме «разрушение или распад?». «Разрушение» — это гибель под влиянием внешних факторов деструктивного воздействия. «Распад» — это внутренний процесс, смерть в результате естественных причин.
Мы полагаем, что гибель СССР может описана с помощью обеих формулировок.
С одной стороны, разрушительное воздействие со стороны геополитических противников, прежде всего, США, безусловно, имело место.
С другой стороны, эти действия едва ли привели к тем огромным человеческим и территориальным потерям для исторической России, если бы определенные центробежные тенденции не были бы заложены в политико-правовой механизм советской государственности с самых первых дней ее существования.
Попробуем проанализировать обе эти тенденции в исторической ретроспективе.
Этничность как оружие: как использовали национальный фактор враги СССР
Мы уже отмечали, что противники СССР пытались использовать национальный вопрос для разрушения советского государства с первых лет его существования.
В Средней Азии британские спецслужбы курировали басмаческое движение, которые при поддержке Лондона просуществовало до конца тридцатых годов. Польский авторитарный режим Пилсудского создавал подрывные сети украинских националистов в УССР (хотя и жестко подавлял все украинское на своей территории, в Галиции и на Волыни).
В годы Великой Отечественной войны национальный фактор пытались использовать против СССР спецслужбы фашистской Германии, прежде всего абвер.
Абвер стал своего «инкубатором предателей», породившим множество марионеточных политических и диверсионно-террористических структур в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии, на Северном Кавказе и в Закавказье.
В вермахте и СС создавались военные формирования по этническому признаку, часть из которых разваливались на ходу (например, Туркестанский легион), а часть приняли активное участие в боевых действий (Латышский легион, дивизия «Галичина»).
После разгрома нацистской Германии значительное часть клиентов абвера, вермахта и СС перебрались в США и Канады и оказались под крылом американских спецслужб. Вашингтон легко закрыл глаза на преступления пособников фашизма, сочтя бежавших коллаборационистов ценным приобретением.
Уже с начала 1950-х годов вчерашние «слуги рейха» занялись пропагандистской работой на антисоветских изданиях и радиостанциях. В 1959 президент США Эйзенхауэур подписал закон на основе резолюции Конгресса «О порабощенных народах», в перечень которых были включены все титульные этносы союзных и части автономных республик, а также представители казачества.
Каждый год третья неделя июля была посвящена в США пропагандистским мероприятиям, направленным на разрушение СССР.
Впрочем, информационный шум был лишь верхушкой айсберга, невидимой частью которого оставалась планомерная подрывная работа внутри Советского Союза, к которой были привлечены националистические эмигрантские структуры.
Во второй половине 1970-х годов, когда Збигнев Бжезинский работал советником президента США по национальной безопасности, эти наработки были обобщены, переосмыслены, произошел их синтез с риторикой «прав человека», которая рассматривалась Белым Домом как новое идеологическое оружие против СССР.
Надо сказать, что разрушение СССР путем направленного «межнационального взрыва» было для Бжезинского чем-то вроде навязчивой идеи. «Я чувствовал, что Советский Союз притворяется единым государством, но на самом деле он был многонациональной империей, которая существовала в эпоху национализма. Таким образом, СССР должен был развалиться. Впоследствии я отстаивал проведение такой политики, которая бы ускорила этот процесс», — писал Бжезинский впоследствии уже после разрушения Советского Союза.
Начиная с 1980-х годов, после прихода в Белый Дом Рональда Рейгана, деструктивные наработки Бжезинского стали воплощаться в жизнь. Ноу-хау Бжезинского, по сути дела, предложившего позиционировать националистов как «правозащитников», позволило представлять в западных СМИ радикальных сепаратистов (а часто и откровенных террористов) в качестве «борцов за права человека».
Важно, что именно в это время была окончательно сформулирована концепция пресловутого «Голодомора» как якобы «геноцида украинского народа», которая из маргинальной теории, долгое время циркулировавшей в кругах бандеровской эмиграции, получила статус признанной в США доктрины.
Объявленная Горбачевым «перестройка» не только не остановила, но еще больше усилила активность США в этом направлении.
В 1987 году Рейган, не обращая внимания на провозглашенное Горбачевым «новое мышление» в международных отношениях, объявил 14 июня «Днем свободы Балтии». А 17 июля того же года президент США заявил о поддержке всех «порабощённых народов СССР».
В 1988 году смысла в подобных заявлениях уже не было смысла — спецслужбы США перешли от слов к
делу, по сути дела, начав через свою агентуру в националистических кругах захват власти в республиках Прибалтики и Закавказья. Однако их позиции на Украине, в Белоруссии и Казахстане не были настолько сильны, чем достичь там такого же успеха, как, к примеру, в Литве или в Грузии.
Ущерб от собственных ошибок: больше, чем от врага
Враги СССР активно работали по национальной теме и достигали в этом направлении определенных успехов. Однако последствия этой деятельности не были бы столь катастрофичны, если бы не ошибки, совершенные самими большевиками в первые годы советской власти.
После 1917 года революционные власти во главе с Лениным считали Россию империалистическим и колониальным государством, призывали искоренять великорусский национализм.
В партийных документах первых революционных лет по национальному вопросу говорилось, что приоритетное значение имеет развитие национальных окраин, а не государствообразующего народа.
Русские в понимании руководства ВКП (б) должны были стать донорами развития национальных меньшинств. Это в итоге и произошло после создания СССР, в котором историческая Россия оказалась и экономическим, и демографическим, территориальным спонсором для других союзных республик, прежде всего для Украины.
Украинский вопрос вообще стоит затронуть особо, потому что именно здесь руководители коммунистической партии и советского государства совершили, видимо, главную ошибку. По условиям Брестского мира Ленин признал независимость Украины, после чего кайзеровская Германия немедленно создала марионеточную «украинскую державу» во главе с Павлом Скоропадским. Однако большевики трактовали условия Бресткого мира по- своему и создали в противовес немецкому протекторату Украинскую советскую республику, рассматривая в качестве «Независимой Украины» именно ее.
После поражения Германии в Первой Мировой и разгрома петлюровцев революционные власти не только не прекратили опасные заигрывания с украинским национализмом, но и решили поставить его себе на службу. С этой целью и была создана УССР в качестве будущей республики — учредительницы Советского Союза, обладающей многими признаками независимого государства. При этом более, чем наполовину, она состояла из территорий, не имевших никакой исторической связи с украинской Гетманщиной. Это были этнически русские территории.
Затем на землях Малороссии и Новороссии была проведена насильственная украинизация, на базе малороссийского наречия в Харьковском институте языкознания была создан современный вариант украинского языка, в вузах внедрялось националистическое понимание истории.
Руководил этим процессом приехавший из Вены идеолог украинского национализма Михаил Грушевский, ранее тесно сотрудничавший с австрийскими и германскими спецслужбами. В 1930-х годах эти эксперименты были приостановлены, однако то, что уже было сделано, никто отменять не собирался. После окончания Второй Мировой войны по инициативе советского руководства Украина стала «страной-учредительницей» ООН и была представлена в Организации Объединенных наций.
Вторая волна украинизации (перевод обучения в вузах и школах на украинский язык, использование украинского языка во всех официальных учреждениях, кроме силовых) прошла уже в 1960-е годы и завершилась лишь в 1972 (тогда первого секретаря КПУ Шелеста «перевели на повышение» в Москву). Попытки восстановить этнокультурный баланс при Владимире Шербицком уже не могли компенсировать нанесенный вред.
Любопытно, что уже в декабре в 1989 Михаил Горбачев с удовлетворением констатировал: «стоит, товарищи, вспомнить, что в царской России не было Украины, Белоруссии, Грузии, а были губернии Российской империи, их народы не рассматривались как целостные нации, в них видели только подданных «его императорского величества».
В 1991 году сложилась ситуация, когда выход из состава СССР прибалтийских республик Армении и Грузии, и возможно, Молдавии, был фактически предопределен. Вместе с тем, во всех остальных девяти республиках население не демонстрировало стремления выйти из Союза. На референдуме 17 марта 1991 года большинство проголосовавших там людей высказалось за сохранение единого государства.
В этой ситуации именно решение верхушки украинской компартии провести референдум 1 декабря 1991 года «в подтверждение акта о независимости Украины» сыграло роль катализатора центробежных процессов, приведших к подписанию Беловежских соглашений и прекращению существования СССР. Таким образом, именно киевские власти поднесли фитиль к пороховой бочке, взорвавшей советскую государственность.
Подведём итоги
Что принесло нам больший ущерб на последней стадии существования СССР — деятельность врага или собственные ошибки?
Вмешательство эмигрантских структур, действующих при поддержке США, безусловно, помогло разжечь первые искры межнационального пожара — прежде всего, в Прибалтийских республиках, а затем и в Закавказье. На это наложился и мощнейший социально-политический кризис, ставший причиной падения советского строя.
Однако, если бы дело ограничивалось лишь внешним воздействием, то, скорей всего, наше государство в целом сохранилось бы в своих исторических границах, окончательно оформившихся в 1795 году.
Однако фактор внутренних ошибок, главной из которых был «украинский проект» советской власти, стал причиной настоящей геополитической катастрофы. По итогом которой З.Бжезинский с удовлетворением писал: «Без Украины Россия перестает быть евразийской империей».
